Неточные совпадения
Самгин пристально смотрел на ряды лысых, черноволосых, седых голов, сверху головы казались несоразмерно большими сравнительно с туловищами, влепленными в кресла. Механически думалось, что прадеды и деды этих головастиков сделали «
Великую революцию», создали Наполеона. Вспоминалось прочитанное о 30-м, 48-м, 70-м годах в этой
стране.
— Вы же видите: Дума не в силах умиротворить
страну. Нам нужна диктатура, надо, чтоб кто-нибудь из
великих князей…
«Одним из тех ужасных, редких явлений в природе, случающихся, однако же, чаще в Японии, нежели в других
странах, совершилась гибель фрегата «Диана». Так начинается рапорт адмирала к
великому князю, генерал-адмиралу, — и затем, шаг за шагом, минута за минутой, повествует о грандиозном событии и его разрушительном действии на берегах и на фрегате.
Простыми глазами сразу увидишь, что находишься по преимуществу в земледельческом государстве и что недаром рука богдыхана касается однажды в год плуга как главного,
великого деятеля
страны: всякая вещь обдуманно, не как-нибудь, применена к делу; все обработано, окончено; не увидишь кучки соломы, небрежно и не у места брошенной, нет упадшего плетня и блуждающей среди посевов козы или коровы; не валяется нигде оставленное без умысла и бесполезно гниющее бревно или какой-нибудь подобный годный в дело предмет.
В мещанской Франции, богатой, устроившейся и самодовольной, нельзя уже было узнать
страны Жанны д’Арк и Наполеона,
великой революции и
великих исканий свободы.
Россия —
страна великих контрастов по преимуществу — нигде нет таких противоположностей высоты и низости, ослепительного света и первобытной тьмы.
Культурная роль англичан в Индии, древней
стране великих религиозных откровений мудрости, которые и ныне могут помочь народам Европы углубить их религиозное сознание, слишком известна, чтобы возможно было поддерживать ложь культурной идеологии империализма.
С давних времен было предчувствие, что Россия предназначена к чему-то
великому, что Россия — особенная
страна, не похожая ни на какую
страну мира.
Кроткий отец иеромонах Иосиф, библиотекарь, любимец покойного, стал было возражать некоторым из злословников, что «не везде ведь это и так» и что не догмат же какой в православии сия необходимость нетления телес праведников, а лишь мнение, и что в самых даже православных
странах, на Афоне например, духом тлетворным не столь смущаются, и не нетление телесное считается там главным признаком прославления спасенных, а цвет костей их, когда телеса их полежат уже многие годы в земле и даже истлеют в ней, «и если обрящутся кости желты, как воск, то вот и главнейший знак, что прославил Господь усопшего праведного; если же не желты, а черны обрящутся, то значит не удостоил такого Господь славы, — вот как на Афоне, месте
великом, где издревле нерушимо и в светлейшей чистоте сохраняется православие», — заключил отец Иосиф.
Россия —
страна великой литературы, но ничего подобного у нас не было.
Великая русская духовная культура может быть свойственна только огромной
стране, огромному народу.
А у нас на Москве горше прежнего; старец некий из далеких
стран сюда приходил и сказывал: видели в египетской
стране звезду необычную — красна яко кровь и хвост
велик.
"Понеже — например — из практики других
стран явствует, что свобода книгопечатания, в рассуждении смягчения нравов, а такожде приумножения полезных промыслов и художеств, зело
великие пользы приносит, и хотя генерал-маёр Отчаянный таковой отрицает, но без рассудка.
Панталеоне тотчас принял недовольный вид, нахмурился, взъерошил волосы и объявил, что он уже давно все это бросил, хотя действительно мог в молодости постоять за себя, — да и вообще принадлежал к той
великой эпохе, когда существовали настоящие, классические певцы — не чета теперешним пискунам! — и настоящая школа пения; что ему, Панталеоне Чиппатола из Варезе, поднесли однажды в Модене лавровый венок и даже по этому случаю выпустили в театре несколько белых голубей; что, между прочим, один русский князь Тарбусский — «il principe Tarbusski», — с которым он был в самых дружеских отношениях, постоянно за ужином звал его в Россию, обещал ему горы золота, горы!.. но что он не хотел расстаться с Италией, с
страною Данта — il paese del Dante!
— Нам известно, что на наше прекрасное отечество обращен таинственный index [перст (лат.).] как на
страну, наиболее способную к исполнению
великой задачи.
— Что сказал джентльмен о нашей
стране? — с любопытством переспросил судья Дикинеон, одновременно возбудив
великое любопытство в остальных присутствующих.
После весьма искусного расследования, произведенного чрезвычайно сведущим в своем деле судьей, м-ром Дикинсоном, он оказался русским, уроженцем Лозищанской губернии (одной из лучших и самых просвещенных в этой
великой и дружественной
стране), христианином и, — добавим от себя, — очень кротким человеком, весьма приятным в обращении и совершенно лойяльным.
Надо думать, что Тамани-ринг, которого, как известно, м-р Робинзон является деятельным членом, еще не в силах ограничить в этой
стране свободу слова, завещанную
великими творцами ее конституции!
Но, всемилостивейшая государыня, ваше императорское величество обыкнуть соизволили взирать на малые знаки усердия, как на
великие; изливая окрест престола щедроты благоутробия своего, изливаете оные и в
страны отдаленные; осиявая лучами милости своея всех купно и всех везде своим человеколюбием милуете; а потому, конечно, и посильное даяние долга нашего, собственно самим же нам нужное, ваше императорское величество, толь милостиво и благоугодно от нас приять соизволили.
Россия, под самодержавным правлением потомков
великого Петра, возрастала в силе и могуществе; южный ветер лелеял русских орлов на берегах Дуная; наши волжские песни раздавались в древней Скандинавии; среди цветущих полей Италии и на вершинах Сент-Готарда сверкали русские штыки: мы пожинали лавры в
странах иноплеменных; но более столетия ни один вооруженный враг не смел переступить за границу нашего отечества.
Плод многих годов, бесчисленных опытов — прекрасный плод не награжденных ни славою, ни почестьми бескорыстных трудов
великих гениев — созревает; истинное просвещение разливается по всей
стране; мы не презираем и не боготворим иностранцев; мы сравнялись с ними; не желаем уже знать кое-как все, а стараемся изучить хорошо то, что знаем; народный характер и физиономия образуются, мы начинаем любить свой язык, уважать отечественные таланты и дорожить своей национальной славою.
В рядах этой партии — купеческий сын Илья Артамонов, человек сословия, призванного совершить
великое дело промышленной и технической европеизации
страны.
Царь той
страны приказал сделать себе из громадного дерева мощную колонну, не зная, что в ней покоится сам бог Озирис,
великий податель жизни.
Во граде Святого Петра воскресали для них священные тени Героев и мудрецов Греческих; во граде Святого Петра юные сердца их бились при имени Термопил и Маратона; во граде Святого Петра они беседовали с Платоном и Ксенофонтом; воображая древнюю славу Греции, стремились душою к святым местам ее; воображая настоящее унижение
страны их, радовались пребыванию своему в
стране великих дел и Героев.
Уже орлы наши парили под небесами Востока; уже крылатая молва несла в
страны Великого Могола имя Российской Монархини; уже воинство наше, то подымаясь к облакам на хребте гор туманных, то опускаясь в глубокие долины, дошло до славных врат Каспийских; уже стена Кавказская, памятник величия древних Монархов Персии, расступилась перед оным; уже смелый вождь его приял сребряные ключи Дербента из рук старца, который в юности своей вручал их Петру
Великому, и сей град, основанный, по восточному преданию, Александром Македонским, осенился знаменами Екатерины… когда всемогущая Судьба пресекла дни Монархини и течение побед Ее.
С такими чувствами наши Аргонавты приближались к
странам, еще древнейшим в летописях славы и равно богатым
великими идеями; они надеялись воскресить там геройство Ликурговых и Солоновых питомцев; надеялись именем новой Афинеи воззвать к жизни и
великим делам потомков Мильтиада, Аристида, Фемистокла.
В Ее царствование Российская Академия Наук еще более приобрела знаменитых Членов и сделалась несравненно полезнее для отечества, во-первых, «Ежемесячными сочинениями», которые, будучи магазином исторических и других любопытных сведений, распространяли их в государстве; во-вторых, путешествиями ее Профессоров по всем обширным
странам России — намерение
великое, достойное Екатерины!
Словесность, сей главный орган Гения и чувствительности; сия, можно сказать, посланница Неба, которая разносит из
страны в
страну великие и полезные идеи, соединяет умы и сердца, производит и питает нежную потребность души: заниматься изящными мыслями, наслаждаться творением стройного воображения, излиянием сердца — Словесность была предметом особенного благоволения и покровительства Екатерины, ибо Она знала ее сильное влияние на образование народа и счастие жизни.
Чувство каждой должности рождало в Ней стремление и силу исполнить ее — и Россия, Ей некогда чуждая, став театром Ее добродетелей, сделалась для Екатерины истинным отечеством, нежно любимым, ибо отечество для душ
великих есть та
страна, где они могут действовать; их ближние — суть те люди, которых могут они творить счастливыми.
Теперь, в тихую погоду, когда вся природа казалась кроткой и задумчивой, Иван Иваныч и Буркин были проникнуты любовью к этому полю, и оба думали о том, как
велика, как прекрасна эта
страна.
Какое
великое благо выйдет из этого для всей
страны!
Откуда шум? Кто эти двое?
Толпа в молчаньи раздалась.
Нахмуря бровь, подходит князь.
И рядом с ним лицо чужое.
Три узденя за ними вслед.
«
Велик Алла и Магомет! —
Воскликнул князь. — Сама могила
Покорна им! в
стране чужой
Мой брат храним был их рукой:
Вы узнаете ль Измаила?
Между врагами он возрос,
Но не признал он их святыни,
И в наши синие пустыни
Одну лишь ненависть принес...
Между взрослыми же людьми встречаются иногда такие, в которых неразумие детства соединяется с старческой дряхлостью; эти с одинаковым безрассудством и наивностью восхищаются и наследственными привилегиями рода и
великой будущностью
страны, находящейся в младенческом состоянии.
«
Великому, избранному от Бога,
Им чтимому и им превознесенну,
И скифетры полночныя
страныСамодержащему царю Борису,
С царицею, с царевичем его
И всеми дома царского ветвями,
Мы, сущие в палате сей, воздвигли,
В душевное спасенье и во здравье
Телесное, сию с молитвой чашу.
Не
велика была связь города с жизнью родной
страны, и когда была она — не замечали ее.
Говорили отец и дочь с глазу на глаз, но по невидимым нитям этот разговор облетел в самое короткое время все, какие только есть на свете, музеи, цирки, паноптикумы, «шапито» и балаганы. Люди этих занятий пишут друг другу часто и всегда о делах. Вскоре на всем земном шаре стало известно, что Барнум со своей дочерью разъезжают по разным
странам с целью найти для красавицы Мод подходящего мужа, а
великому Барнуму — достойного преемника.
Если мы чаще могли помогать вам, нежели вы нам, если
страны дальние от нас сведали имя ваше, если условия, заключенные
Великим градом с
Великою Ганзою, оживили торговлю псковскую, если вы заимствовали его спасительные уставы гражданские и если ни хищность татар, ни властолюбие князей тверских не повредили вашему благоденствию (ибо щит Новаграда осенял друзей его), то хвала единому небу!
Хитрый поляк хвалит героиню
великого града, известную в самых отдаленных
странах, уважаемую царями и народами.
(Прим. автора)] гордится нашим союзом; чужеземные гости ищут дружбы нашей, удивляются славе
великого града, красоте его зданий, общему избытку граждан и, возвратясь в
страну свою, говорят: «Мы видели Новгород, и ничего подобного ему не видали!» Так, конечно...
Олег, следуя за течением Днепра, возлюбил красные берега его и в благословенной
стране Киевской основал столицу своего обширного государства; но
Великий Новгород был всегда десницею князей
великих, когда они славили делами имя русское. Олег под щитом новогородцев прибил щит свой к вратам цареградским. Святослав с дружиною новогородскою рассеял, как прах, воинство Цимисхия, и внук Ольгин вашими предками был прозван Владетелем мира.
Эта задача европейской науки и культуры была неведома Востоку; только с прошлого столетия наиболее чуткие люди
стран Азии начали принимать
великий научный опыт Европы, ее методы мышления и формы жизнедеятельности.
Знаю
великую книгу о светлой
стране,
Где прекрасная дева взошла
На смертное ложе царя
И юность вдохнула в дряхлое сердце!
Там — над цветущей
странойПравит высокий Король!
Юность вернулась к нему!
И сидели, в длинном строе,
Грустно-бледная семья —
Жены, девы падшей Трои,
Голося и слезы лья,
В горе общем и
великомПлача о себе самих,
И с победным, буйным кликом
Дико вопль сливался их…
«Ждет нас горькая неволя
Там, вдали, в
стране чужой.
Ты прости, наш край родной!
Как завидна мертвых доля...
Разумно любить добродетель, уважать подвиги, признавать добро, откуда бы мы его ни получали, и даже лишаться своего удобства для славы и выгоды того, кого любишь, и кто того заслуживает: таким образом, если жители
страны нашли такое лицо, которое показало им большую мудрость, чтобы охранять их, большую храбрость, чтобы их защищать, и
великую заботу, чтобы управлять ими, — и если вследствие этого они привыкли повиноваться ему так, чтобы предоставить ему некоторые выгоды, я не думаю, чтобы это было неразумно.
И говорит ангел: «Гляди сюда». И, повернувшись, указал ангел перстами на северную
страну. И оглянулся старец и увидал
великую черную тучу. Туча застилала половину неба и спустилась на землю. И вот раздвинулась туча, и стало видно
великое полчище черных эфиопов, надвигавшихся на старца; позади же их всех стоял столь
великий и страшный один эфиоп, что огромными ногами своими он стоял на земле, а косматой головой с страшными глазами и красными губами он упирался в небо.
— Полноте! — начал Зинзага. — Что вы ссоритесь, дон Бутронца? Что сделала вам донна Бутронца? Зачем вы доводите ее до слез? Вспомните вашу
великую родину, дон Бутронца, вашу родину,
страну, в которой поклонение красоте тесно связано с поклонением женщине! Вспомните!
Так как Персия ведет обширную торговлю со всеми восточными
странами и в том числе с азиатскими провинциями Русской империи, то шах, посредством торговцев, успел склонить на сторону «
великой княжны Елизаветы» многих из обитателей этих провинций.
Пока славное Бельгийское королевство так героически защищало честь и имущество своего маленького народа, пока Франция всячески противодействовала дерзкому вторжению тевтонских варваров в свою доблестную
страну, a могущественный флот Англии, высадив на союзных франко-бельгийских территориях свой десанты, разыскивал и забирал или уничтожал немецкие крейсера, миноноски, пароходы и торговые суда; в то время храбрецы-сербы и черногорцы y себя на юге мужественно отстаивали свои земли от разбойничьего нападения австрийцев, уже проникших туда, — Россия,
великая славная Россия, с присущей ей героизмом, двинула в Восточную Пруссию и Галицию свои могучие, непобедимые полки.
— Это, разумеется, дело вкуса, — иронически процедил Токарев. — Я же лично думаю, что именно эти смирные и блестящие «господа» вынесли и выносят на своих плечах всю
великую культурную работу, которою жива
страна. И далеко до них не только мерзавцам, а и всякого рода «героям», которые больше занимаются лишь пусканием в воздух блестящих фейерверков, — резко закончил Токарев.
— Клянусь честью, — возразил спокойно Ростовцев, — что Коновницын совершенно не участвовал во всем том, что произошло между
великим князем и мною. Я сделал то, что должен был сделать всякий хороший гражданин, преданный своей
стране и своему государю. Я ни на кого не доносил, но предупредил императора, чтобы он принял надлежащие меры…